Реинкарнации. Истории.

Только безумцам дано изменить мир вокруг себя...
В некоторых мистических учениях и религиях есть такое понятие, как реинкарнация. Предполагается, что у нас были несколько перевоплощений. Скажем, от букашки божьей, динозавра или крокодила, мы перевоплотились в человека успешного (кто-то перевоплотился, некоторые застыли в крокодильем или в букашечном состоянии). Если мы свою жизненную программу выполняем, то перебираемся на ступень выше, а если – нет, то опускаемся. Если же в этих перевоплощениях мы «поработали» плохо и ничему не научились, то в конце концов, попадаем в один из миров ада. Если делали все по предписанным правилам, то попадаем в один из миров рая. В общем и целом, во всех учениях по реинкарнации обыгрывают похожие сценарии.

Сандра (история пятая)

Ее звали Сандра. Анна, о которой я упоминала во второй истории, дала мне ее телефон, когда мне пришлось переехать, из любимого мной Монреаля, в маленький городок, расположенный на территории «1000 островов» в канадской провинции Онтарио. «1000 островов» - местность живописная, но мне, жительнице мегаполисов, приспособится к жизни в 22 тыс. городе было нелегко. Вот Анна и решила «подсластить мне пилюлю». Сказала только: "Позвони, тебе будет интересно". Позвонила я Сандре, думаю, только через год. Сперва утаптывала, как кошка, свое новое жилище, привыкала к новому ритму жизни, подучивала язык, и конечно много работала. Времени не хватало. Через год, может полтора, мы наконец созвонились, и она меня пригласила к себе. Дом у нее был недалеко от реки Святого
Лаврентия, окружен со всех сторон лесом. В лесу Сандра устроила небольшой сад скульптур, которые тесала из местного камня и резала из дерева. Она обыгрывала в них свое видение женского тела, некоторые - были по-настоящему хороши.
Обычно, при приближении к дому людей глубоко верующих, или практикующих медитации или йогу происходит небольшой смещение реальности.
Это может быть прилив физических сил, или ощущение благости, или чувство легкости (полета) или понимание единства мира, или чувства эйфории, или просто улучшается настроения. У каждого по-своему. И наоборот, при приближении к дому «нехорошему» (по ассоциации с «Мастером и Маргаритой») бывает чувство усталости, падает настроение, может появиться чувство раздражения, замкнутости… Я думаю, большинство людей испытывают похожие эмоции, но не отдают себе отчет в происходящем.
Подходя к входной двери дома Сандры, я почувствовала, как настроение приподнялось, губы сами по себе растянулись в улыбку. На стук никто не вышел, звонка не было. Дверь была открыта. Я зашла на веранду – никого, открываю следующую дверь - попадаю в какую-то хозяйственную темную комнату, набитую вещами самого разного назначения. В третьей, я услышала грохот, упало что-то тяжелое и в этот момент, в просвете двери, появилась массивная женщина, которая сразу, не дав сказать мне ни слова, обняла меня (у меня было чувство, что меня прижал к себе огромный, теплый, и счастливый медведь) и громогласно провозгласила: «Она, я так и знала, она!». Сандра выглядела лет на 40. Она была высокая, статная, с белыми пушистыми волосами, голубыми озорными глазами. Ее голова, из-за цвета и легкости волос, напоминала цветок одуванчика. В зависимости от минутных эмоций, ее лицо постоянно менялось. Было такое впечатление, что за мгновение у нее в голове проносятся вихрем сотни мыслей и мириады эмоций. Я не могла понять нравится ли мне ее лицо или нет. Но разглядеть ее я, как следует, не успела. Она меня опять обняла, и потащила в следующую комнату. Там подтолкнула в объятия пожилого мужчины, который выглядел значительно старше Сандры. Я немного оторопела от такого приема. Через несколько мгновений она меня отняла у своего супруга и потащила в студию. Там втолкнула в какое-то старое, недовольно крякнувшее кресло, уселась сама, и потребовала, чтобы я ей «рассказала все». Мы обе расхохотались. С ней была весело и легко. Рассказывала больше Сандра. Она, подобно Анне, была последовательницей Ошо. Училась у него самого, сначала в Индии, а после в Штатах. В студии у нее была фотография мистика, к которой она обращалась, как будто он был жив и находился с ней в одной комнате. По молодости, она вышла замуж за горячо любимого мужчину, родила троих детей, но в один момент поняла, что не создана для семейной жизни, детей ничему научить не может, потому что сама ничего в жизни не понимает. Она ушла в никуда, оставила семью, скиталась по стране, и со временем стала ученицей Ошо. Ее первый муж переживал ее уход тяжело и простить ее не смог. Двое старших детей ее обожали. Третий -младший, исключил ее из своей жизни.

Она на мгновение прервала свой рассказ, замерла, после завозилась в кресле.

- Мне кажется, что мой сын скоро заявится. Он переживает, кажется, опять с женой проблемы.

Она посмотрела на меня. Я так же, как и она, чувствовала всплески эмоций своих родных и знакомых. Знала когда они позвонят или придут.

- Ты не спеши уходить, он ненадолго. Ему еще в Торонто возвращаться. Я отлучусь, а ты в студию сходи. Она показала дверь в студию и вышла.

Я рассматривала ее работы и думала о том, как удивительно по-разному складываются судьбы людей, которые пытаются распознать себя и мир через религию или мистицизм. Мистика, надстройка любой религиозной догмы, бывает более живой, чем сама догма.

Мистики, такие как Ошо, перерождают человеческую сущность. Тронутые мистическими учениями знают и этот мир, и еще сотни других. Капля мистических знаний преобразует человека, делает его кристаллом с сотней разных оттенков. Это капля, а представьте, если человек приник к источнику мистицизма! Хотя мистицизм Ошо мне всегда казался довольно однобоким, а его материализм непонятным, но я обожала живость его учеников. Его ученики были уходящим поколением, к сожалению. Я думала и рассматривала ее работы. Она писала женские детородные органы, правда не  многие это понимали, а она не афишировала. Преподносила их патриархальному обществу, как абстракт. Дверь отворилась, зашла Сандра. Поняла, что я увидела именно то, что она изображала. Она протянула мне небольшую картину в рамке, выполненную маслом и оттенённую, в некоторых местах, серебристым бисером.

- Это ты, я тебя так увидела еще год назад, когда Анна сказала, что ты переезжаешь. Вот дождалась.

Я не особенно удивилась. Поблагодарила.

- Мой сын подъехал. Пойдем, я Вас познакомлю!

Она взяла меня за руку и понеслась на веранду. Машина ее сына, появилась через несколько минут. Дверь открылась, из нее вышел высокий, седой, подтянутый красавец лет 55-60. Он был похож на модель, рекламирующую дорогой, выдержанный коньяк. Вид у меня был, наверное, ошарашенный. Сын и мать рассмеялись.

- А ты думала, сколько мне лет? – спросила Сандра

- Лет 40-45.

- Маме 87.

- Не может быть!!!, хотя теперь понятно, как ты могла учиться у Ошо!

Мы зашли в дом. Я отправилась к своему креслу, продолжая недоумевать, как 87-летняя женщина может выглядеть на 40, а Сандра осталась с сыном.

Не помню сколько прошло времени. Когда мать и сын появились, физиономии у них были улыбчиво таинственные.

- Мы хотим провести коллективную медитацию. Маме и мне кажется, что мы уже когда-то встречались, только не в этой жизни. Попробуем?

- Почему бы и нет? Добираться каждый будет своим путем (я имели в виду технологии перехода).
Они согласились.
Оказалось, что я, в одном из своих перерождений, была японкой. Я увидела себя, стоящей на небольшом каменном мосту. За руку меня держала меленькая девочка, моя дочь. Мы кого-то ждали. Я была в традиционной японской одежде, вокруг цвели вишни. Мы были одни. Сад был полон жизни и света. Кажется, было довольно раннее утро. Вскоре показалась моя подруга. Втроем мы прогуливались вдоль озера и любовались цветущей сакурой. Я чувствовала умиротворение, каждый вздох давался легко, но к спокойствию примешивалось чувство заботы. Я думаю, что я немного беспокоилась о дочери – она все норовила вырвать руку и удрать. В конце концов она убежала. По моему, в саду была еще одна женщина, наверное няня. Но ее видно не было. Было только ощущение еще одного человека. С Сандрой, а это была она, мы что-то обсуждали, но это было не обычное женское щебетание, мы говорили о чем-то серьезном, увлекательном. По-моему, обсуждали чьи-то стихи, или пытались сами сочинять и обмениваться стихотворными фразами. Понятия не имею, почему у меня сложилось такое впечатление.

Несколькими годами позже я нашла и парк, и мост. Парк Rikugien Garden (его еще называют «Садом 6 правил») и мост Тogetsukyo я обнаружила в Токио. Все выглядело, как во время медитации, только сакуре было цвести еще рановато, мы с дочкой попали в Японию в конце зимы.

Мы вышли из состояния медитации. Сандра видела то же что и я, ощущения у нее были похожие, за исключением чувства заботы. Ее сына мы в медитации не встретили. Постепенно разговор перешел на обсуждение поэзии, как когда-то в прошлом, когда носили кимоно, гета и любовались цветением сакуры. Но это уже другая история.

Когда я почувствовала, что Сандра умерла, я закрасила ее картину белой краской, оставив цвет только у рамки. Так она у меня и стоит белое полотно в серебристой раме.

Херувим.

История четвертая.

Был у меня один знакомый. Тело и лицо его было собрано злобным скульптором, который разбил несколько своих скульптур, а после собрал, но как-то нелепо. Взял несколько частей тела от гигантов и небрежно приставил к пухлому гному.
Лицо его выглядело как застывшее желе, которое жестко перелопатили после застывания. Нос огромной, неестественной формы с разновеликими ноздрями, вывернутыми в разные стороны. Глаза неопределенного цвета, скорее карие с неприятной желтизной и серостью вокруг зрачков, утопали в
многочисленных складках кожи. Бровей вообще не наблюдалось. А волосы росли на голове жалкими кустиками. Он их стриг коротко, но вид они производили отвратительный: кусочки то ли пакли, то ли ваты, приклеенные к коже в случайных местах. И кожа была нездоровая, в огромных вулканических прыщах и многочисленных шрамах. Цвет кожи серовато-желтый в красных прожилках, как у старика. Лет ему было около 24, 25. И, судя по всему, лет с 14 он активно с этими прыщами боролся. Роста он был небольшого. На тонкой, короткой шее с огромным кадыком сидела неправильной формы голова. Руки тощие и непропорционально длинные, к которым были приделаны огромные ладони с толстыми пальцами. Был он полненьким с кругленьким брюшком сидящем на коротких ножках. Звали его Олег, но мне его представили, как Херувима.
Мой друг Игорь, зная мою любовь к лошадям,пригласил меня конюшни ипподрома, в которых работал ветеринаром Херувим.
Там можно было полюбоваться, а иногда и покататься на лошадях. В конюшне был полумрак, когда мне представили Олега, лицо я не разглядела, и, если честно, я больше была занята разглядыванием лошадиных морд, тянущихся к морковке и яблокам в моих руках и кульке. Херувим отлично поставленным, глубоким голосом рассказывал забавные «лошадиные» истории. Я восхищалась, хохотала, плакала. Рассказчиком он был прекрасным. И вот я выбрала коня, точнее он выбрал меня, и мы вышли на залитую солнцем дорогу. Я обернулась и застыла, постаралась быстро отвести глаза, но Олег, заметил смятение на моем лице.
Он привык к своей внешности, а мне только предстояло, и чтобы сгладить неловкость ситуации пошутил. После ипподромных развлечений мы зашли в кафе. Я еще раз взглянула на Олега. Видя мои метания, Херувим улыбнулся.
- Я слышал ты рисуешь? Судя по всему, я могу быть прекрасным объектом для художественных упражнений. Так что рассматривай, не стесняйся, а я пока кофейка с Игорем выпью.

Господи, как же он был уродлив! В голове мелькали ассоциации с работами Джоель Уиткина, Босха, росписями Гойи в «Quinta del Sordo». Я рассматривала его лицо, и не могла понять почему уродство столь же притягательно сколь и красота? Время шло, а мне трудно было отвести взгляда от лица Херувима. В конце концов, мои глаза добрались до его глаз. Я поразилась контрасту. Есть такое выражение: глаза живут своей жизнью, его глаза были не с этого лица, они принадлежали другому телу, другому человеку: сильному, уверенному в себе, и бесконечно доброжелательному.
А мне все время, пока я его рассматривала, хотелось реветь, так жаль было этого человека: как он может вот так, спокойно сидеть в кафе, где его рассматривают, кто откровенно, не стесняясь,а кто из подтишка? Как он пережил детскую и подростковую жестокость в школе? Его очевидно разглядывают и на улице, недоуменно оборачиваются в след…
- Ты еще забыла, о бабках, которые толкутся возле церквей, некоторые из них крестятся, когда я прохожу мимо, а некоторые и плюют мне вслед.
Я покраснела.
- Не стоит, не нужно меня жалеть. Внешность это только внешность. Был бы я женщиной, было бы сложнее. Так что не переживай!
Постепенно я привыкла к его наружности. Он относился к тому типу людей, облик которых перестаешь замечать после нескольких минут общения. Херувим был талантливым собеседником, не удивляйтесь, именно талантливым. Он умел и хотел слушать, и прекрасно разбирался в людях. Мне кажется, он бы был превосходным психотерапевтом, но он выбрал лошадей. Я ему как-то сказала об этом, он усмехнулся: "А это у меня от пра-пра-бабки. Она была проституткой, а после стала содержательницей нескольких притонов на Подоле. Говорили, что Куприн с нее Анну Марковну писал. Не знаю, правда или нет. Но проститутки, обычно, прекрасно разбираются в людях."
Я смотрела на него во все глаза.
- Про карму слышала? Вот тебе и карма отозвалась! Вся грязь мира сконцентрировалось на мне, - закончил он усмехаясь.
Иногда, мы отправилялись бродить по Подолу. Мы бродили по старым квартирам и дворам, а он рассказывал историю за историей… Через пару лет Олег уехал из страны. Какой-то богатый «лошадник», кажется, из Америки, пригласил его присматривать за лошадьми. А его истории, его карма, его уродство и доброта остались.

История вторая. Anna

В прошлом веке был такой мистик, Rajneesh, в Америке его знали больше как Ошо. Личность харизматическая, сильная. Среди индийских мастеров йоги он авторитетом не пользовался, но молодёжь, особенно женская ее часть, Ошо обожала. Я подружилась с несколькими учениками Ошо. Обычно люди, которые занимаются с мастерами йоги, ДАО, дзэн или суфи (не путать с европейской или американской йогой) чувствуют друг друга сразу. Такой феномен сложно объяснить. Мы видим друг друга, видим свет и чувствуем силу и ее уровень. Часто понимаем, у кого и чему учились наши визави, какими знаниями и опытом владеют, ещё до момента "звукоизлияния". Болтуны в таких группах не задерживаются. Мы практики, теория в данных экзерсисах имеет значение, приближающееся к нулю, а опыт - к бесконечности. Мастер делает, ученики повторяют. Чем выше самосознание, тем больше знаний и умений получает ученик. Других вариантов не существует. Этот опыт и новое знание можно получать и на расстоянии, дистанция роли не играет. Люди с грандиозным иго, нарушители «золотого правила» и пониманием свободы, как анархии, обычно, либо меняют культуру мышления, либо осознают, что среди нас им делать нечего. И еще, при встрече, мы обнимаемся, не зависимо от того впервые ли мы встретились или в сотый раз. Обнимаемся эмоционально. Лицо к лицу, руки в кольцо… Узнаем друг друга. Слова не особенно нужны в такие моменты.

С Анной, ученицей Ошо, француженкой из Бретани, я познакомилась в школе французского языка в Монреале. Была она крупная: широкоплечая, с мощной шеей, сильными мужскими руками, узкими бедрами, довольно крупными ступнями. Фигурой - больше похожа на крепкого мальчишку, чем на женщину. Она преподавала письменный французский, а я была благодарной ученицей. Болтать, по французский я могла, а вот с грамматикой и письмом была беда (вы знаете, с грамматикой у меня беда на всех языках). Мы сразу "влюбились" в друг друга. Она была последовательницей Ошо. А я училась «понемногу чему-нибудь и как- нибудь». Анна, по своей природе, была собранным и организованным человеком. Кроме учительства, она подрабатывала переводчицей, но было одно «но» - она постоянно теряла документы. Представляете: то перевод законченный потеряет, то права, паспорт, то билет на самолет. Заметьте, не вещи, а именно документы. Как-то пришла она на урок, я вижу, совсем моя «Ошовка» пригорюнилась. Спрашиваю: «Что снова потеряла?». Она чуть не плачет. Исчезли какие-то иммиграционные документы, которые она переводила. Мы договорились встретиться и помедитировать (побродить по ее прошлым жизням.) В одной - увидели Анну, которая была в то время - молодым мужчиной, пешим гренадером Императорской гвардии Наполеона: огромного роста, сильным, красивым. Увидели ночь, ливень. Возле какого-то здания, на площади, было разложено несколько огромных костров. Из роскошного особняка, гренадеры выносили книги, свитки, бумаги и бросали в костер. «Вот вам бабушка и юрьев день!»

Хохотали мы долго и с удовольствием. Какие книги она сожгла, и что это была за библиотека, мы так и не узнали, хотя и пытались. Анна отнеслась к ситуации с юмором, и постаралась отработать карму. Бумаги продолжает терять, но не так часто.
История первая. Карты и сакс. 
Со мной как-то произошел вот такой анекдотический случай. Сижу медитирую, «думаю» дай-ка я сходу в одну из своих прошлых жизней. И сходила…
Была я, оказывается, оччччень удачливым карточным шулером. Играла везде и со всеми, по-крупному и по-мелкому. Обожала джаз, играла на саксе, курила кубинские сигары и волочилась за женщинами. Считала их существами недалекими и легкомысленными. Пила, кажется, то ли коньяк, то ли виски. А сейчас…Женщин я обожаю, но предпочитаю все-таки мужчин, люблю арманьяк, Кубу и редко сигары. А джаз, как был, так и остался моей музыкой.

In some teachings and religions, there is such a thing as reincarnation. It is assumed that we had several reincarnations. For example, from a bug, a dinosaur, or a crocodile, we reincarnate into a successful person (some reincarnate, some stay as a crocodile, or a bug). If we carry out our life plan, then we move one level higher, and if we don’t, we stay. If in these reincarnations we did not learn anything, then in the end we find ourselves in one of the worlds of hell, and if we did everything according to the prescribed rules, we find ourselves in one of the worlds of paradise. In general, all theories on reincarnation are similar.

Sandra

Her name was Sandra. I met her in a small town located in the region of The1000 Islands, in the Canadian province of Ontario. I moved there due to family circumstances from my beloved

Montreal. The 1000 Islands is a picturesque area, but it was not easy for me, a resident of a megalopolis, to adapt to life in a 22,000 resident city. My Montreal friend Anna decided to sweeten my relocation and gave me Sandra's phone number. She only said: "Call, it will be interesting for you." I called Sandra, I think, only after a year had gone by. At first, I trampled like a cat in my new home, adopted a new rhythm of life, and of course, I was constantly working at my new place of employment. There was not enough time. After a year, maybe one and a half, we finally phoned and she invited me to her home. Her house was not far from the St. Lawrence River, surrounded on all sides by a forest. In the forest, Sandra arranged a small garden of sculptures, which were made of local stone and wood. She molded them to her vision of the female body, some of them were really good.

Usually, when you approach the house of someone who is deeply religious or who practices meditation or yoga, there occurs a small shift in consciousness.

It can be a surge of physical strength, or a feeling of goodness, or lightness, or euphoria, or an understanding of the unity of the world, or just a mood lift. Everyone has their own experience. And vice versa, when approaching a “cruel” house (in association with Bulgakov’s “Master and Margarita”) there is a feeling of fatigue, a mood drop, irritation, or isolation... I think most people experience similar emotions, but do not realize what is happening.

Approaching the front door of Sandra’s house, I felt my mood rise and my lips stretch out into a smile. Nobody came out when I knocked, there was no doorbell, but the door was unlocked. I went to the veranda - no one, I opened the door to the next room - I found myself in some sort of dark utility room full of things for various purposes. In the third, I heard a roar, something heavy fell and at that moment a large figure appeared in the doorway, hugged me (I had the feeling that a huge, warm, and happy bear-hugged me) and loudly proclaimed: “You, I knew it was you! ” In front of me stood a big (by no means fat, namely big) woman, about 45 years old, with perfect proportions, white hair, a little old-fashioned dress. Her head, due to the color and lightness of her hair, resembled a dandelion flower. Depending on the moment’s emotions, her face was constantly changing. There was the impression that in an instant hundreds of thoughts and a myriad of emotions swept through her head in a whirlwind. I could not understand whether I liked her face or not. But I did not have time to take her out properly. She hugged me, again, and dragged me into the next room. There she pushed me into the arms of the elderly man who turned out to be her current husband, who looked much older than her and resembled a faithful dog both by his stance and by the way he looked at her. I was a little dumbfounded by this reception. After a few moments, she took me from her husband and dragged me to the studio. There she fell into some old chair, sat down on her own, and demanded that I tell her “everything” but Sandra did most of the talking. We both burst out laughing. She, like Anna, was a follower of Osho. She studied his teachings, first in India, and then in the States. In the studio, she had a photograph of Osho, which she was referring to as if he were alive and in the same room as her. As a young woman, she married a beloved man, gave birth to three children, but at one moment she realized that she was not created for family life, she could not teach children anything, because she herself did not understand anything in life. She went nowhere, left her family, wandered around the country, and eventually became an Osho follower. Her first husband was very upset about her departure and could not forgive her. Two of her children adore her. The third excluded her from his life.

She interrupted her story for a moment, froze, and said:

“It seems to me that my son will be here soon. He seems to be experiencing problems with his wife again.”

She looked at me. I, just like her, felt bursts of emotions from nearby relatives and friends. I knew when they would call or come.

- Don’t be in a hurry to leave, he is not staying long. He needs to go back to Toronto today. I’m stepping out but you can go to the studio. - She pointed to the door to the studio and went out.

I looked at her work and thought about how amazingly different are the fates of people who are trying to recognize themselves and the world, through religion or mysticism. Mysticism, a superstructure of any religious dogma, is more dynamic than the dogma itself.

Mystics, such as Osho, regenerate human nature. Touched by mystical teachings, they understand deeply this world and hundreds of different worlds. A drop of mystical knowledge transforms a person, makes him a crystal with a hundred different shades. This is if you just swallow the drop, but imagine if a person has clung to the source of mysticism! Although Osho's mysticism has always seemed rather one-sided to me, and his attachment to material things was incomprehensible to me, I adored the liveliness of his students.

They are a passing generation, unfortunately.

I thought and scrutinized her work. She painted female genital organs, though not many people understood this, and she did not advertise. She presented them to the patriarchal society as an abstract. The door opened, Sandra came in and realized that I saw exactly what she depicted. She handed me a small framed picture, painted in oil, and tinted in some places with silver beads.

- It's you, I saw you like that a year ago, when Anna said that you were moving. I waited.

I was not particularly surprised. Thanks.

- My son drove up. Come, I will introduce you!

She took my hand and carried me to the veranda. Her son’s car appeared a few minutes later. The door opened, a tall, gray-haired, fit handsome man of about 55-60 came out of it. He looked like a model touting expensive, aged brandy. I looked, probably, stunned. The son and mother laughed.

- And how old did you think I was? - asked Sandra

- Years 45-50. I said. 

- Mom is 87.

- It cannot be! Although now it’s clear that you studied the teachings of Osho!

We went back into the house. I went to my chair, continuing to wonder how the 87-year-old woman might look 45, and Sandra stayed with her son.

I don’t remember how much time has passed. When the mother and son appeared, their faces were mysterious.

- We want to have a collective meditation. It seems to me and mom that we once met, but not in this life. Should we try?

- Why not? 

It turned out that I, in one of my rebirths, was Japanese. I saw myself standing on a small, stone bridge. The little girl, my daughter, held my hand. We were waiting for someone. I was in traditional Japanese clothes, with cherries blooming around. We were alone. The garden was full of life and light, milky fog spread over the water. A light breeze carried a faint smell of sakura blossoms. It seems to have been early morning. Soon my friend appeared. The three of us walked along the lake and admired the garden. I felt pacified, every breath was easy, but a sense of concern mixed in with calmness. I think that I was a little worried about my daughter - she strove to wrestle her arm and run away. In the end, she ran away. In my opinion, there was another woman in the garden, probably a nanny. But she was not visible. There was only the sensation of another person. With Sandra, and it was her, we discussed something, but it was not ordinary chattering, we talked about something serious and fascinating. In my opinion, verses were discussed, or the composing and exchange of poetic phrases themselves. I have no idea why I got this impression.

A few years later, I found both a park and a bridge. Rikugien Garden Park (also called the “6 Rules Garden”) and the Togetsukyo Bridge, in Tokyo. Everything looked like it did during meditation, only it was too early for the sakura to bloom, my daughter and I were in Tokyo at the end of winter.

We have come out of a state of meditation. Sandra saw the same thing as me, her sensations were similar, except for the sense of care. We did not meet her son in meditation. Gradually, our impressions of what we saw grew into a discussion of poetry, but that's another story.

When I felt that Sandra had died, I covered her painting with white paint, leaving the color only in the frame. So I still have a white canvas in a silver frame.

Cherub

I love horses, nature made this animal cunning, graceful, and beautiful. Once upon a time, I lived in Kyiv, Ukraine. One of my friends, Igor, knew that I adore horses and decided to surprise me by inviting me to Kyiv’s Hippodrome. There I met Oleg, but friends called him Cherub. A gentle and kind man bedeviled by ugliness. His body and face were assembled by a wicked creator, who must have smashed several of his creations, and re-assembled them into one jigsaw-like, ridiculous franconian looking man. A man composed of a hundred giants reassembled onto a chubby gnome-like frame, my new friend Cherub. 
His face looked of frozen gelatin, which after hardening was fiercely scrambled. His nose is a huge, unnatural wedge with different-sized nostrils twisted in two asymmetrical directions resembling two volcanic craters on two different continents. 
His eyes, of no uniform color, looked mud brown with unpleasant yellow rings haloing his iris and gray blemishes blurring his pupils, were buried in numerous sand dunes of skin. There were no eyebrows. 
His hair grew in miserable unkempt bushes. He clipped them short, but they resembled a long-abandoned shrubbery: pieces of hair either tow or cotton wool glued to the skin in odd places. 
And his skin sick, dredged with legions of scars and uprooted with huge volcanic acne. The skin tone is gray with stains of yellow and carved with purple veins, like a decrepit ancient man. 
Oleg was about 24 years old. Since adolescents, only 14 years old, Cherub has actively struggled with extreme acne. 
He was small in stature. An irregularly shaped head sat on a thin, short neck dominated by a monstrous Adam's apple. 
His weak arms, skinny and disproportionately long, two huge palms where five thick fingers were attached. He was chubby with a round beer belly sitting on stubby legs, no hips to be seen. His name was Oleg, but my friends introduced him to me as Cherub. 
At the Hippodrome one could admire, and occasionally ride horses. Oleg seemed to be a veterinarian, he understood and loved horses like I did. 
It was twilight in the stables when I met Cherub, I couldn’t make out his face, and, to be honest, I was more busy admiring the horses, snatching carrots and apples from my hands and bag. Then Cherub, in a respectable and perfectly set, deep voice, told me comical stories of his experiences with horses. I admired, laughed, and cried. He was a fantastic and genuine storyteller. And so I chose a horse, or rather the horse chose me, and we went out onto a dim moonlit road. I turned and froze, tried to quickly look away, but Oleg noticed an innocent anxious confusion on my face. 
He had accepted his appearance, but I just had to, and in order to smooth out the awkwardness of the situation, he started joking around. After the ride, we went to a get cup of coffee. 
Once again I looked at Oleg. Seeing my glare, the Cherub smiled and made conversation. 
- I heard you draw? Maybe, I could be a great wonder for you to draw. Consider it, do not be shy. 
Lord, how ugly Oleg was! One can associate him with the works of Joel Whitkin and Bosch, the paintings of Goya in Quinta del Sordo flashed through my head. I examined his face, and could not understand why ugliness is just as attractive as beauty? Time passed, and I could not take my eyes off his face. After what seemed to be an eternity, my eyes finally moved to his eyes. I was struck by the contrast between his appearance and eyes. Cherub's eyes were full of irony, kindness, curiosity. How could he be so calm with such an appearance? How did he survive childhood and adolescent cruelty in school? People must have gave him looks of disgust in the street, turning heads in a trail of bewilderment... 
“You have probably forgotten about the grandmothers who gather around the churches, some demand me to be baptized, and some spit after me.” I give a sympathetic blushed. 
“Not worth it, you don't need to feel sorry for me. Appearance is the only appearance. If I were a woman, it would be harder. So do not worry!“ 
Gradually, I got used to his appearance. He was the type of person who’s the appearance you cease to notice after a few minutes. The Cherub was a talented intellectual, do not be surprised, he was talented. He was a great listener and genuinely wanted to. He was well versed in people. I think he would be a great psychiatrist, but he chose to be a veterinarian and an expert on horses. I once told him about his people skills, and he grinned: he said that he adopted his people skills from his great-great-grandmother. She was a prostitute, and later she became the owner of several brothels on the hem. They said that Kuprin, a famous Russian author, wrote Anna Markovna based on his great-grandmother. I don’t know whether he was telling the truth but prostitutes, as a rule, are well versed in people. 
I looked at him with open eyes and asked; 
“Have you heard of karma?” he smirked and responded “So much for karma! All the dirt in the world has concentrated on me, ” he finished with a grin. 
Once he gave me a tour of Podil, old Kyiv district, where his great-grandmother’s brothels once stood. 

He knew the hem; many buildings have survived from the time of Kuprin. We wandered around old apartments and courtyards, and he told story after story of intrigue, ingenuity, mystery... After a couple of years, Oleg left the country. Some rich "horseman", it seems, from America, invited him to look after his prestigious horses. But his stories, his karma, his ugliness, and kindness stayed in Kyiv.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------